М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

2. ВНЕШНЕТОРГОВЫЕ СВЯЗИ И ТАМОЖЕННОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РУСИ В УДЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД (XIII—XV вв.)

2.1. Развитие торговли и рыночных отношений

В результате двух походов Батыя (1237—1238, 1240—1241) монголы завоевали Русь, включив территорию Северо-Восточной Руси (без Новгорода и Пскова) в состав своего государства, которое в русских письменных источниках с XIV в. называлось Ордой, а со второй половины XVI в. — Золотой Ордой.¹ Они не стали размещать в русских городах военных гарнизонов, не создавали и параллельной администрации, оставив управление в руках местной княжеской династии, не устраивали гонений на православную церковь. Завоеватели ограничились лишь тем, что обложили Русь данью и заставили русских князей признать политическое верховенство монгольского хана, который именовался царем и считался правителем более высокого ранга, чем кто-либо из русских князей. Таким образом, с начала 1240-х гг. на Руси установилось иго Орды, означавшее, во-первых, политическую зависимость от монгольского хана (первоначально — от великого хана в Каракоруме, затем — от хана Орды) и, во-вторых, экономическое угнетение русских земель.²

Ростово-Суздальская земля («Русский улус» Орды) в рассматриваемый период по-прежнему оставалась политически раздробленной, но уже не на городские волости-земли, а на княжеские уделы. Русские князья должны были получать от хана грамоту (ярлык) на княжение. В 1243 г. в ставку Батыя был вызван Ярослав Всеволодович, брат погибшего владимирского князя Юрия, которому после изъявления покорности был «пожалован» ярлык на великое княжение Владимирское с признанием его «старейшим» над всеми князьями.³ Ярлыки получали и другие князья. Вначале они ездили за ними в Сарай, а затем стали получать их на месте от приезжих ханских послов. Таким образом они фактически становились служилыми людьми монгольского хана, подчиняясь его приказам, а землю получали за верную службу и за обязательство платить ему дань — ордынский выход.

Полномочия князей в собственных владениях были строго ограничены: они могли их исполнять только в пределах, оставленных им монголами. Хан мог в любое время забрать назад княжеский ярлык. Любая политическая нелояльность жестоко подавлялась: «провинившихся» князей вызывали в Орду, против них высылали карательные экспедиции. Кроме того, в Орде в качестве заложников всегда находился кто-либо из русских князей или их родственников.

Покорив Русь, монголы фактически способствовали разрушению существовавшего здесь дуализма политический власти: вечевая организация со временем утратила свое прежнее значение, и властные функции перешли в руки князей.⁴ При этом великое княжество Владимирское находилось в общем владении потомков Всеволода, и в занятии старшего владимирского стола они до последней четверти XIII в. следовали прежней очереди родового старшинства. Князь, получивший ярлык на великое княжение, оставался, как правило, в своем городе, не переселяясь во Владимир. Имея старшинство над остальными, он возглавлял объединенные военные силы и направлял (под контролем ордынского хана) внешнюю политику Ростово-Суздальской земли.

Рядом со старшей Владимирской волостью-уделом, составлявшей общее достояние сыновей Всеволода Большое Гнездо и наследуемой по очереди старшинства, в Ростово-Суздальской земле возникло несколько младших волостей-уделов, которыми владели младшие Всеволодовичи. В управлении этими младшими волостями устанавливался другой порядок, который больше не держался на очереди старшинства. Младшие волости стали переходить из рук в руки в прямой нисходящей, т. е. от отца детям по личному распоряжению владельца, по завещанию, а не от старшего брата к младшему или от младшего дяди к старшему племяннику и т. д. Волость становилась неотъемлемой отдельной собственностью известного князя, личным его достоянием, постоянным владением. Путем раздела княжеских вотчин между наследниками земля постепенно дробилась на множество мелких уделов, приближавшихся по своим размерам к боярским вотчинам. (От последних они отличались лишь тем, что обладали чертами государственного владения: князь в уделе был политической властью и сохранял за собой такие права, которых простые вотчинники не имели.) Новый порядок княжеского владения, утвердившийся в Северо-Восточной Руси в XIII—XIV вв., в исторической литературе получил название «удельного».⁵

Можно согласиться с тем мнением В.О. Ключевского и С.Ф. Платонова, что общественно-политический порядок в удельных княжествах основывался на частном интересе князей, право собственности которых на уделы стало политической основой их державной власти.⁶ Сложнее ответить на вопрос о характере и степени политических полномочий удельно-княжеской власти. Так, К.Д. Кавелин и Б.Н. Чичерин абсолютизировали значение господствовавших в общественной жизни частноправовых начал, полагая, что в XIII—XV вв. государственная власть в уделах и во всей Северо-Восточной Руси отсутствовала, в княжеской среде еще не сформировались государственные понятия и отношения.⁷ По мнению же В.О. Ключевского, А.Д. Градовского, К.Н. Бестужева-Рюмина и С.Ф. Платонова, удельный строй отличался отсутствием границы между частным и публичным правом, и поэтому управление уделами происходило на основании начал как государственного, так и частного права, причем различие этих начал князьями чувствовалось, но в практической жизни не проводилось.⁸ «Совокупность князей Северо-Восточной Руси, — отмечал С.Ф. Платонов, — как бы делит между собой верховную власть, сливая ее права с правом простого землевладения».⁹

Усобицы князей в удельный период продолжались, но споры велись уже за землю, и князья основывали свои притязания не на чувстве родового старшинства, а на своей фактической силе. «Прежде, — указывал С.Ф. Платонов, — единство земли (Северо-Восточной Руси. — М.Ш.) поддерживалось личностью старшего в роде князя. Теперь единства нет, потому что кровная связь рушилась, а государство еще не создалось. Есть только уделы, враждующие за материальное преобладание».¹⁰ Удельные князья также неизменно враждовали с утвержденным в Орде великим князем и старались в одиночку или сообща ослабить его. Монголы видели все эти «свары» и усобицы, но не думали, что это подрывает на Руси значение их власти. Завоеватели были озабочены лишь тем, чтобы великий князь исправно платил дань. Поэтому они, не следуя никакому определенному принципу в деле замещения великокняжеского стола, «смотрели на ссоры князей как на лишний источник дохода и цинично говорили князю: будешь великим <...> если будешь платить больше соперника. Зная это, князья прямо торговались в Орде даже друг с другом».¹¹

Монгольское нашествие нанесло огромный ущерб экономике страны: пострадали города и ремесла, резко сократились международные контакты Руси.¹² Сбор дани поначалу контролировали специально назначенные чиновники — баскаки, наезжавшие в княжества с большой свитой счетчиков, весовщиков и конных охранников. Резиденция великого баскака находилась во Владимире.

В 1250-е гг. под покровительством ордынского хана в русские города стали приезжать для торговли восточные, или бессерменские, купцы-ростовщики (персы, арабы, туркмены, кипчаки и т. д.), которых на Руси звали «басурманами».¹³ По мнению Г.В. Вернадского, эти «мусульманские купцы представляли собой международную корпорацию, контролирующую рынки Центральной Азии, Ирана и Южной Руси».¹⁴ На Руси они сразу же взяли на откуп монгольскую дань.¹⁵ Русские князья, постоянно нуждавшиеся в деньгах, занимали их в Орде у бессерменских купцов, а чтобы заплатить последним, одалживали у своих купцов и вводили новые налоги с населения. В исторических источниках сборщиков ордынских податей называли даньщиками, поборщиками, поплужниками, таможниками.

С целью упорядочения сбора налогов в 1257—1259 гг. монгольские чиновники — численники — проводили переписи населения, исключая представителей духовенства. Последняя из них проводилась в 1273 г. (или 1275 г.). Очевидно, что монгольские переписи преследовали две основные цели: установить количество потенциальных рекрутов и общее число налогоплательщиков. По словам Г.В. Вернадского, «каждое числовое деление представляло собой военно-финансовый район, территориальную единицу, с которой взималось определенное количество рекрутов и налогов».¹⁶

Не имея возможности содержать постоянные контингенты военных и чиновников на огромной территории и столкнувшись с организованным сопротивлением населения, монголы к концу XIII в. были вынуждены отказаться от практики переписей и откупов. В 20-е гг. XIV в. была упразднена и сама баскаческая организация.¹⁷ Хан Узбек (1313—1342) одобрил деление Ростово-Суздальской земли на четыре великих княжества: Владимирское, Тверское, Рязанское и Суздальское (Нижегородско-Суздальское), доверив каждому из великих князей (под контролем особых ордынских уполномоченных) собирать налоги и пошлины в своих владениях. Последние сами отвозили дань в Сарай и сдавали ее дару-гам — высокопоставленным монгольским чиновникам, отвечавшим за исправность налоговых поступлений в ханскую казну. Помимо огромных сумм на подкуп и подарки русские князья или их посольства платили пошлины и поборы в пользу многочисленных должностных лиц.¹⁸

После победы русской рати на Куликовом поле (1380) прежний порядок монгольского господства на Руси был навсегда нарушен, резко сократились натуральные повинности в пользу Орды. «На великокняжескую территорию (великое княжество Владимирское. — М.Ш.), — указывает А.Н. Насонов, — прочно установился взгляд как на наследственное владение московских князей <...> в последующие годы дань уплачивалась плохо или даже совсем не уплачивалась».¹⁹ По мнению П.Н. Павлова, «сохранение неизменной номинальной суммы дани во второй и третьей четвертях XIV века и с 80-х годов XIV до 70-х годов XV века фактически означало постепенное уменьшение дани для русского народа».²⁰ А.А. Горский обращает внимание на то, что с конца XIV в. выплачиваемая Орде дань «уже не могла, как прежде, серьезно влиять на внутреннюю структуру севернорусских земель».²¹

От дани и других платежей было освобождено духовенство. Это подтверждалось ханскими ярлыками, выдаваемыми русским митрополитам.²² Так, в ярлыке ордынского хана Бердибека митрополиту Алексею (1357) говорилось: «...какова дань ни будет, или пошлина, ино того тем ни видити, ни слышати не надобе <...> Да не емлют у них, ни подвод, ни корму, ни питья, ни запросов (чрезвычайные поборы. — М.Ш.), ни почести не дают».²³

В XIV—XV вв. произошло политическое возвышение Московского княжества. В годы великого княжения Ивана III (1462—1505) к Москве были присоединены великое княжество Ярославское (1463), Пермский край (1472), великое княжество Ростовское (1474), Новгород и его владения (1478), великое княжество Тверское (1485), Вятская земля (1489). Если до середины XV в. Московское княжество было лишь одним из княжеств Северо-Восточной Руси, то затем «оно, — по словам В.О. Ключевского, — осталось здесь единственным и потому стало национальным: его границы совпали с пределами великорусской народности».²⁴

Со второй половины XV в. наметился переход от «удельного» строя к «государственному», в русском праве постепенно утверждалось правило, по которому все сословные обязанности удельного времени по договору становились обязательными и наследственными, превращаясь из условно-добровольных в безусловно-принудительные. Великие и удельные князья отказывались от верховных прав в своих владениях и переходили под политическое покровительство московского князя, превращаясь в его подручников, или служебных князей. Утверждая самодержавный политический строй, московский князь не мог делиться властью и с младшими родственниками. Уничтожив чужие уделы, он не мог сохранить удельные порядки в своей собственной семье. При первой возможности Иван III «отнимал уделы у своих братьев и ограничивал их старые права. Он требовал от них повиновения себе как государю от подданных».²⁵

Как независимый государь Иван III стал держать себя и по отношению к Орде. Уплатив в последний раз «выход» в 1471 г., он вскоре вообще отказался вносить ежегодную дань и вступил в союз с крымским ханом, противником Орды. «Стояние на Угре» (1480) положило конец монголо-татарскому игу на Руси. При Иване III были установлены дипломатические отношения с Германией, Венецией, Данией, Венгрией и Турцией.

После утверждения на Руси господства Орды монгольские ханы для собственной выгоды стали поощрять внешнюю русскую торговлю. По оценке С.М. Соловьева, «по прошествии первого двадцатипятилетия тяжесть ига начинает уменьшаться, и после видим значительное развитие восточной торговли и волжского судоходства; даже с достоверностью можно положить, что утверждение татарского владычества в Средней Азии, также в низовьях Волги и Дона и вступление России в число зависящих от Орды владений очень много способствовало развитию восточной торговли; время от Калиты до Дмитрия Донского должно считать самым благоприятным для восточной торговли».²⁶ Это мнение фактически разделял и Г.В. Вернадский, отмечавший, что «сложный экономический организм Орды был сориентирован на международную торговлю, и как раз от нее ханы и вельможи получали большую долю своего дохода».²⁷

<<   [1] ... [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] ...  [88]  >>