М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

4.5. Деньги и денежное обращение. Таможенный доход России

В ходе денежной реформы, проводившейся в конце 1612 — начале 1613 г., правительство царя Михаила Федоровича приступило к чеканке копеек по четырехрублевой стопе с весовой нормой 0.51 г. Это привело к тому, что легковесные монеты нового образца стали постепенно вытеснять копейки Ивана Грозного и его преемников, чеканенные по трехрублевой стопе. В последующие годы весовая норма копейки продолжала снижаться: в 1618—1622 гг. до 0.50 г; к концу 1625 г. до 0.49 г; в 1626 г. до 0.48 г, а фактически до 0.45—0.46 г. Одновременно подскочила цена талера, за который вскоре стали давать 48—50 копеек. В стремлении предотвратить вывоз за границу тяжеловесной монеты правительство в 1620 г. запретило русским торговым людям расплачиваться ею с иностранцами и менять на привозные деньги иностранного происхождения, включая ефимки. После 1626 г. из талерного серебра перестали выжигать примеси и доводить его чистоту до 960-й пробы. Копейки стали чеканиться из серебра «талерной пробы», которая варьировалась от 800 до 960. В результате выход копеек при переделе одного талера подскочил с 50—52 до 56—64. Неудивительно, что старую копейку продолжали скупать у населения и выводить из обращения.¹³⁶

В середине XVII в. правительство царя Алексея Михайловича (1645—1676) приступило к чеканке крупных серебряных монет, ориентируясь на величину немецкого талера. Трудно согласиться с мнением, что потребность в монете более крупной, чем копейка, была вызвана успехами внешней торговли, поскольку внешнеторговый баланс страны в 1653 г. приобрел резко выраженный пассивный характер.¹³⁷ Скорее мысль о введении в денежное обращение монет крупного номинала возникла у правительства в связи с восстанием Богдана Хмельницкого в 1648 г., предстоящей войной с Польшей и необходимостью снабжения армии на территории Украины и Белоруссии, т. е. за пределами старой государственной границы. Заманчивым представлялся и фискальный результат такой денежной операции.¹³⁸

Как бы то ни было, царским указом от 8 мая 1654 г. повелевалось перечеканить 893 620 привозных талеров в русские рубли, для чего предусматривалось сбить немецкие клейма «наглатко» и «учинить на ефимках чеканы против денег». Прямым результатом деятельности по изготовлению рублевых ефимков и четвертин полуполтинников («четвертков»), приравнивавшихся 25 коп. (доходность операции составляла 100%), стало обесценение рубля, фактическая стоимость которого упала до 56—64 коп. Иностранцы начали подделывать рублевые ефимки, внося в счет таможенных платежей один поддельный рубль вместо двух следуемых ефимков. Одновременно возникли непреодолимые технические затруднения, связанные с чеканкой серебряных рублевых ефимков.¹³⁹

В 1655 г., когда обнаружилась ошибочность затеи с чеканкой неполноценных рублей, начался выпуск ефимков с признаком (талера с круглым «копеешным чеканом» и прямоугольным клеймом с датой «1655»), получивших официальную оценку в 64 коп. «Таким образом, — отмечал И.Г. Спасский, — клейменый ефимок становился полноценной монетой: он уравновешивался на весах именно шестьюдесятью четырьмя копейками».¹⁴⁰ Одновременно клеймились и получали ту же цену голландские патагоны, хотя они покупались по 48 коп., т. е. по более низкому курсу, чем талеры, которые официально котировались по 50 коп.

В литературе существуют различные точки зрения относительно принудительной котировки «ефимка с признаком» в 64 коп. По-прежнему преобладает мнение, что «ефимки с признаком», чеканившиеся на Старом Московском денежном дворе, «приравнивались к 64 копейкам, т. е. к тому количеству серебряных копеек, которое по весу было эквивалентно весу талера».¹⁴¹ Однако еще И.И. Кауфман ставил под сомнение факт чеканки 64 коп. «ефимочной пробы» из одного талера. Он утверждал, что «ефимок с признаком» массой 28.438 г (средний вес покупного талера) уравновешивался лишь 58 коп.: «В серебряной копейке, — полагал он, — было 10⅔ долей, а в ефимке — 640 долей. Следовательно, ефимок собственно стоил 640: 10⅔ = 58 2/11 копейки. Чтоб увеличить прибыль казны, увеличили стоимость ефимка до 64 копейки».¹⁴² Нельзя также исключить, что, выпуская «ефимки с признаком» по 64 коп., Алексей Михайлович имел в виду сравнять их с национальной валютой страны-противника, т. е. с польскими талерами (злотыми), ценившимися по 64 коп.¹⁴³

Возможно, что после 1654 г. рублевые ефимки были приравнены к «ефимкам с признаком» и ходили вместе с ними по 64 коп., а полуполтинники или четвертки — по 16 коп.¹⁴⁴ Однако нельзя исключить, что рублевые ефимки до 1658—1659 гг. ходили по 100 коп. В защиту этой версии в свое время приводились два аргумента: во-первых, правительство под угрозой наказания принуждало принимать рублевые ефимки, «почем даваны из государевой казны»; во-вторых, именно эта монета, отличавшаяся явно завышенной ценой, вызывала наибольшее недоверие населения, которое спешило избавиться от нее в первую очередь.¹⁴⁵

Война с Польшей за обладание Украиной, которую начал Алексей Михайлович в 1654 г., вызвала резкое увеличение государственных расходов. Дорого обходились реорганизация армии, развертывание новых формирований стрелецких, драгунских, рейтарских и солдатских полков. Приходилось платить иностранным военным специалистам, закупать в больших размерах оружие и военное снаряжение и т. д.

Изыскивая необходимые средства в условиях, когда сорвалась попытка внешнего займа в Венеции, правительство не ограничилось усилением косвенного обложения. С 1655 г., следуя предложению царского постельничего боярина Ф.М. Ртищева (в числе инициаторов монетной реформы также называют патриарха Никона и думного дворянина А.Л. Ордина-Нащокина), оно начало систематически выпускать в обращение медные полтинники, полуполтинники, гривенники, затем «проволочные» грошевики, алтынники, копейки и другие мелкие монеты, которые по виду и массе не отличались от серебряных и ходили по нарицательной стоимости последних. Так началась история медных денег. Если не считать расходов, связанных с чеканкой новой монеты, «чистый» доход от ее выпуска должен был составить 3 952 000 р., а с учетом дохода от перечеканки серебряных ефимков — около 4 175 000 р. Это была огромная сумма, приблизительно в два раза превосходившая общий государственный бюджет в последней четверти столетия и почти в 10 раз — расход на содержание полков иноземного строя во время Смоленской кампании 1654 г.¹⁴⁶

Правительственные указы предписывали принимать медную монету с принудительным курсом при погашении казенного долга и уплате всех пошлин и налогов, а торговым людям торговать ими «без всякого сум-ненья». Впрочем, новая денежная система вводилась исключительно для Европейской России. Закон категорически воспрещал обращение медных денег в Сибири. Расчеты с иностранцами по внешней торговле также надлежало производить «звонкой» монетой.¹⁴⁷

Несмотря на то что рыночное отношение серебра к меди составляло тогда 60—62.5: 1, «металлические кредитки» первое время заменяли серебряную монету. Встреченные с недоверием, они тем не менее ходили первое время alpari (наравне) с серебряными монетами. (Всего за девять лет было выпущено и поступило в сферу обращения примерно 20 000 000 медных р.) Казна получила громадную выгоду, так как фактическая стоимость меди, необходимой для чеканки монеты на 100 р., составляла всего 160 д., т. е. меньше рубля.¹⁴⁸

Однако вскоре правительственный контроль над выпуском медной монеты стал ослабевать. Это вело к тому, что, с одной стороны, количество медных денег в обращении стало превышать потребность в денежных знаках. С другой стороны, серебро «вымывалось» из обращения. Поэтому уже через полтора года после начала монетной операции правительство попыталось ограничить некоторые функции новых денег и изъять у населения серебро. Одной из первых попыток в этом направлении стал именной указ, подписанный в декабре 1655 г.: царь потребовал погасить задолженность перед государством, образовавшуюся на 1 сентября 1655 г., старыми серебряными мелкими деньгами. В июле 1656 г. таможенному голове в Бежецкий Верх была послана грамота о сборе ⅔ таможенных пошлин серебряной монетой старого и нового чекана и только 7₃ — медными полтинниками, алтынниками, грошевиками и мелкими деньгами. Стремясь привлечь в страну настоящие талеры, правительство в 1656 и 1657 гг. запрещало русским людям торговать с иностранцами на рублевые ефимки, четвертины и медные ефимки. Серебром собирались «полоняничные деньги».¹⁴⁹

В конце 1658 г. усилилась эмиссия медных денег, породившая значительную инфляцию. Этому способствовало и то обстоятельство, что денежные мастера и поставленные над ними верные головы и целовальники нередко с целью быстрого обогащения привозили на Монетный двор купленную на стороне медь и переделывали ее в монету вместе с казенной.¹⁵⁰ Все нарушения за взятки покрывались ответственными лицами, и прежде всего царским тестем боярином И.Д. Милославским. В 1658—1659 гг. правительство пыталось организовать принудительный обмен новых серебряных монет (ефимков и четвертин «с признаками») на медные деньги: торговые, посадские и уездные люди должны были везти ефимки и четвертины в Москву и обменивать их в Приказе Большой казны по указной цене на мелкие медные деньги. Оно также принудительно скупало за медные деньги экспортные товары у русских купцов, вводя их в разорение, выплачивало медной монетой жалованье ратным людям, вызывая товарный дефицит, дороговизну, голод, нужду, усиливая социальную напряженность. Сопротивляясь властям, население по возможности избавлялось от медных денег. Крестьяне отказывались везти в город продовольствие и припасы, бунтовали, нападали на монетчиков, которых приходилось вооружать огнестрельным оружием.¹⁵¹

Тем временем рынок продолжал наводняться медной монетой, которая все больше обесценивалась. Если в 1657 г. медные деньги ходили наравне с серебряными, то в 1658—1659 гг. за рубль серебром давали уже около 110, в 1660 г. — 150, в 1661 г. — 240 медных копеек. Одновременно с увеличением лажа между медной и серебряной денежными системами наблюдался рост цен, на рынке образовалось две цены — на «белые» и «красные» деньги; затем возникла острая нехватка основных продуктов питания. В особенно трудном положении оказались города — потребители привозного хлеба из других уездов. В связи с этим росло недовольство населения финансовой политикой правительства, вылившееся в московское восстание («медный бунт») 1662 г. Бегство от медных денег в том году стало всеобщим: зимой за 100 серебряных копеек давали 4, весной — 6, летом — 8 медных рублей. В 1663 г. серебряный рубль ценился сначала в 9, а к середине июня — в 15 р. медью. 4 июня 1663 г. правительство вынуждено было издать указ «Об уничтожении в Москве и в прочих городах денежного медного дела, о заведении в Москве серебряного монетного двора, о выдаче жалованья серебряными деньгами и о сборе пошлин таковою же монетою», отменивший принудительный курс на медные деньги и возобновивший чеканку и обращение серебряной монеты. Именной указ от 15 июня 1663 г. подтвердил взимание таможенных пошлин и налогов вообще серебряными деньгами.¹⁵²

Не ограничившись этим, власти потребовали прислать в Приказ Большой казны маточники и чеканы с монетных «денежного медного дела дворов» Москвы, Новгорода и Пскова. Медные деньги, находившиеся в приказах, опечатывались. Частным лицам, которым вообще запрещалось держать медные деньги у себя, велено было либо перелить их в изделия, либо доставить в казну, которая за каждый рубль медью сначала выплачивала 10, а потом 2 деньги серебром, или копейку, что почти соответствовало рыночной стоимости меди.¹⁵³ Преступников и прочих нарушителей по монетной части ожидало суровое наказание. Им заливали в горло расплавленный металл, отсекали конечности, били кнутом, отбирали имущество, ссылали в Сибирь с женами и детьми и т. д.¹⁵⁴

По всей видимости, уже в 50-е гг. XVII в. произошло восстановление весовой нормы копейки на уровне 1626 г. (0.48 г). Как и раньше, фактический вес копейки, составляя 0.45—0.46 г, «отставал» от нормативного на 0.02—0.03 г.¹⁵⁵ Новоторговый устав 1667 г. вновь узаконил прежние «полномочия» копейки во внутренней торговле, после чего ее весовая норма не пересматривалась до начала 1680-х гг. При этом 100 копеек по-прежнему составляли один счетный серебряный рубль массой 46 г.¹⁵⁶

В самом конце царствования Федора Алексеевича (1676—1682) весовая норма копейки была понижена до 0.42 г, что в практическом воплощении составляло 0.39—0.41 г. Во всяком случае, как утверждает А.С. Мельникова, «копейки Ивана и Петра Алексеевичей¹⁵⁷ чеканились уже по новой весовой норме, теоретической величиной которой был вес в 0.42 г, а фактическим весом 0.39—0.41 г».¹⁵⁸

<<   [1] ... [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] ...  [88]  >>