М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

Не так ясно выступают в новгородских летописях слои житьих, или житых, людей и купцов. Вероятно, житьи люди стояли близко к местному боярству. По мнению В.О. Ключевского, они были «капиталистами» средней руки, не принадлежавшими, однако, к первостепенной правительственной знати. Купцы же представлялись ему классом торговцев, который уже стоял ближе к городскому простонародью и работал с помощью боярских капиталов.¹⁹³ М.Ф. Владимирский-Буданов полагал, что житьи люди были переходным классом от бояр к купцам. Он допускал, что в широком смысле категория «житьи люди» включала и купцов, которые, пользуясь наравне с боярами правом государственной службы (участие в военных походах и посольствах, в делах управления и суда) и правом землевладения, отличались от последних лишь тем, что не заседали в совете господ («господе»).¹⁹⁴

Новгородская феодальная республика в XII—XV вв. (Муравьев А.В. и др. Историческая география эпохи феодализма. Западная Европа и Россия в V—XVII вв. М., 1973)

У подножия социальной пирамиды находились черные люди. В самом Новгороде и его пригородах к этой категории населения принадлежали мелкие торговцы, ремесленники и рабочие, которые жили своим трудом, нередко кредитуясь у высших классов. Жители пятин — смерды — были свободными крестьянами, которые обрабатывали государственные земли Великого Новгорода, и половники — арендаторы частной земли, которые расплачивались с хозяином частью (нередко половиной) собранного урожая.

В конце XI — начале XII в. Новгород заметно продвинулся в обретении самостоятельности и независимости от Киева, а также в создании республиканской формы правления: 1) возросла политическая роль веча, изгонявшего неугодных князей или отказывавшего в княжении нежелательным претендентам; 2) новгородский князь, формально оставаясь наместником великого киевского князя, частично слился с местной республиканской властью: до 1136 г. он противостоял местным органам «лишь в той мере, в какой сохранял зависимость от Киева, и настолько, насколько являлся ставленником киевского князя»; 3) возникло и легализовалось посадничество из представителей местных бояр, действовавшее наряду с княжеской властью; 4) новгородская администрация вытесняла представителей киевского князя в новгородских пригородах.¹⁹⁵

В 1125 г. новгородцы сами, без участия Киева, посадили на княжеский стол Всеволода, заменив назначение избранием, т. е. заключили с князем «ряд», или договор, скрепив его обоюдной присягой — крестоцелованием. В 1126 г. они «дали посадничество» одному из своих граждан. Это произошло на вечевой площади, а не на дворе князя. Важным рубежом в утверждении вечевого строя (республики) явилось антикняжеское восстание 1136 г., после которого новгородский князь стал органом местной власти, зависимым от веча. К 1156 г. относятся первые выборы епископа из местного духовенства. Если до середины XII в. новгородского епископа назначал и рукополагал киевский митрополит с собором епископов, то затем новгородцы на вече стали сами выбирать из местного духовенства себе владыку и уже после этого направлять его для рукоположения в Киев. К концу XII в. выборной сделалась и должность тысяцкого. Таким образом, «во второй и третьей четверти XII в. высшая новгородская администрация стала выборной».¹⁹⁶

Непростым представляется вопрос о характере политического устройства Новгорода. Не все историки советского и новейшего времени разделяют мнение об изначальной уникальности новгородского республиканского вечевого устройства. Так, Н.И. Костомаров, В.И. Сергеевич, М.А. Дьяконов, М.Н. Покровский, И.Я. Фроянов полагают, что в XII в. новгородское вече практически ничем не отличалось от народных собраний других городских общин Руси и лишь в последующий период своеобразие общественно-политического устройства Новгорода становилось все более заметным.¹⁹⁷

Взгляды историков еще больше расходятся в решении вопроса о составе новгородского веча. Так, если одни ограничивают его феодальной верхушкой, то другие низводят до собрания «рядового людства». По мнению В.Л. Янина, «на протяжении XII—XV вв. Новгород являлся боярской республикой с особой формой государственного устройства, обозначаемой как вечевой строй. Его основой было вече — собрание богатейших граждан ("мужей"), избиравших из своей среды руководителей — посадника и тысяцкого».¹⁹⁸ Не соглашаясь с тем, что вече представляло собой единую в социальном отношении массу, И.Я. Фроянов предлагает рассматривать его как собрание полноправных граждан — жителей Новгорода, Пскова и Ладоги. «Именно новгородская община, — полагает И.Я. Фроянов, — распоряжалась княжеским столом и посадничеством. И только суетливость бояр вокруг должностей князя и посадника породила у ряда историков иллюзию, будто одни бояре управляли всем этим процессом».¹⁹⁹

Основу новгородского республиканизма составлял порядок, остававшийся почти неизменным на протяжении XII—XV вв.: полноправные граждане составляли тысячу, городское ополчение под командой тысяцкого. «Эта тысяча, — писал В.О. Ключевский, — делилась на сотни, военные части города. Каждая сотня со своим выборным сотским представляла собой общество, пользовавшееся известной долей самоуправления. В военное время это был рекрутский округ, в мирное — округ полицейский <...> Сотни складывались в более крупные союзы, концы. Каждый городской конец состоял из двух сотен. Во главе конца стоял выборный кончанский староста, который вел текущие дела конца (управление, суд, заключение сделок, переговоры с иноземцами, скрепление печатью грамот Великого Новгорода и т. д. — М.Ш.) под надзором кончанского схода или веча, имевшего распорядительную власть. Союз концов и составлял общину Великого Новгорода <...> Совокупная воля всех этих союзных миров выражалась в общем вече города».²⁰⁰

Вече — верховный орган государственной власти Новгородской республики — созывалось князем, посадником или тысяцким по мере надобности. Сигналом к сбору служил звон вечевого колокола. Вечевым местом обыкновенно становился Ярославов двор. Участниками схода становились полноправные граждане Новгорода — владельцы городских усадеб (взрослые сыновья, жившие в хозяйстве отца, к их числу де относились), иногда с участием жителей Ладоги и Пскова — младших городов земли. Являясь высшим законодательным и учредительным органом, вече не только приглашало и изгоняло князя, выбирало и судило посадника и тысяцкого, но также разбирало их споры с князем, решало в опросы войны и мира, утверждало договоры с иноземцами и т. д.

Предварительной разработкой законодательных вопросов, предлагавшихся в виде проектов на утверждение веча, занимался совет господ, развившийся из совета старейшин в условиях разложения родового строя. Совет включал княжеского наместника, посадника и тысяцкого, кончанских и сотских старост, «старых» (т. е. бывших) посадников и тысяцких. Все они, кроме председателя, назывались боярами. Влияние этого аристократического совета в политической жизни Новгорода с годами становилось все более заметным.²⁰¹

Исполнительными органами веча были посадник и тысяцкий. Посадник избирался из узкого круга одних и тех же боярских родов и отвечал за текущие дела гражданского управления и суда, получая за исполнение своих обязанностей доход («поралье») с назначаемой ему вечем податной территории. Он также ведал внешней политикой, наблюдал за князем, контролировал и во многом дублировал его деятельность. Тысяцкий, опиравшийся в своих делах на помощь кончанских старост, не только возглавлял городское ополчение — «тысячу», но и председательствовал в торговом суде. М.Н. Покровский, стремившийся обосновать тезис о тесном переплетении в древний период отношений войны, торговли и разбоя, находил такое «совместительство» вполне естественным.²⁰²

К числу главных должностных лиц Новгородской республики также принадлежал епископ (впоследствии — архиепископ), возглавлявший совет господ. Он примирял вечевые распри и торговые конфликты, хранил казну и государственный архив Новгорода, разрешал поземельные сделки, руководил внешней политикой и участвовал при заключении международных торговых соглашений (скреплял своей печатью договорные грамоты), наблюдал за торговыми мерами, возглавлял церковный суд и т. д.

Осуществляя полицейские функции и являясь военачальником всех вооруженных сил в случае войны, князь в политической системе Новгородской республики имел сильно ограниченные полномочия. Основной источник княжеского дохода в Новгороде составляла дань с Заволочья (Двинской земли), да и ту князь обыкновенно отдавал на откуп новгородцам же.²⁰³ Несмотря на то что князь признавался новгородцами высшей правительственной и судебной властью, он все судебно-административные действия обязан был совершать не один и не по личному усмотрению, а в присутствии и с согласия выборного новгородского посадника. Даже на должности, замещаемые не по выбору, а по княжескому назначению, князь выбирал людей из новгородского общества, а не из своей дружины. Все такие назначения осуществлялись с согласия посадника.²⁰⁴

Князь (в отличие от родственников, княживших в городах Ростово-Суздальской земли) всегда был в Новгороде чужаком-иноземцем. Лишенный права приобретать в собственность новгородскую землю, челядь и свободно заниматься торговой и промысловой деятельностью, он не имел достаточных экономических оснований для оказания прямого влияния на городскую общину; по разным причинам не могло сложиться устойчивой общности княжеских и местных боярских интересов. (Право земельной собственности не являлось в Новгородской земле привилегией высшего служилого класса: княжеские дружинники были лишены права покупки земли, но простые горожане могли приобретать сельские участки в собственность, и не только для хлебопашества, но также с целью разведения льна, хмеля, бортничества, охоты и рыболовства.) Таким образом, князь, лишенный возможности войти в состав новгородского общества, всегда оставался для Новгорода посторонним.²⁰⁵

Властные права веча и существенное ограничение политической компетенции князя оформлялись письменными договорами между ними. Первые три из дошедших до нас грамот излагают условия, на которых правил Новгородской землей Ярослав Ярославич Тверской, приходившийся Александру Невскому родным братом.²⁰⁶ Две из них были написаны в 1265 г. и одна в 1270 г. Позднейшие договорные грамоты лишь повторяли условия, изложенные в этих грамотах Ярослава: «...так как их содержание весьма сходно, то все они вместе составляют как бы хартию, обеспечивающую самоуправление».²⁰⁷ Главная общая обязанность, падавшая на князя-управленца, состояла в том, чтобы он держал Новгород «в старине, по пошлине», т. е. по старым обычаям. Он не мог «замышлять войны без новгородского слова», смещать должностных лиц без судебного разбирательства («а мужа ти без вины волости не лишати»), судить, раздавать волости, давать грамоты без посадника и т. д.²⁰⁸

Князь нужен был новгородцам и для обеспечения их торговых интересов. Поэтому в договорных грамотах внимание обращалось не только на судебно-административные, но и на торговые их отношения с князем: 1) «А гости нашему гостити по Суждальской земли, без рубежа (т. е. беспрепятственно, без конфискации товаров. — М.Ш.), по Цареве грамоте»;²⁰⁹ 2) «А рубеж ти, княже, межю Соуждальскую землю и Новгородьскеи) дати ти старый, како было при деде твоем и при праотце твоем Ярославе»;²¹⁰ 3) «А послом Новгородьским и Новгородцем ездити сквозе Михаилову волость бес пакости».²¹¹

Во-первых, ограждая торговые интересы новгородцев, князь гарантировал им в своем собственном княжестве свободную торговлю и личную безопасность. (Новгород остро нуждался в привозном хлебе из Низовой земли и потому стремился обезопасить себя от угрозы экономической блокады со стороны владимиро-суздальских князей.) Во-вторых, князь не мог произвольно устанавливать таможенные пошлины. (Из договорных грамот Новгорода с Ярославом Ярославичем и всеми другими князьями следует, что с новгородских купцов в Суздальской земле полагалось взимать мыт — 2 векши с воза, ладьи и «от хмелна короба и от лняна».) В-третьих, участвуя в торговле города с заморскими купцами, князь вынужден был прибегать к услугам новгородских посредников.²¹² Он также не мог ни нарушать договоров Новгорода с немецкими городами, ни затворять иноземных торговых дворов, ни ставить к ним своих приставов; не должен был ставить своих мытниц по Новгородской земле.²¹³ Поскольку таможни могли быть и княжескими, и новгородскими, то остается неизвестным, каким образом таможенные сборы делились между князем и Новгородом. Ю.А. Гагемейстер допускал, что большая часть доходов от таможенной деятельности поступала в княжескую казну.²¹⁴

<<   [1] ... [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] ...  [88]  >>