М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

7.2. Таможенная реформа царя Алексея Михайловича

В середине XVII в. в таможенном деле России назрели серьезные перемены. Прежде всего, кардинальное обновление таможенного законодательства было обусловлено вовлечением страны в процесс становления национального рынка и домогательствами купцов, дворян и крупных монастырей. Не прекращавшиеся челобитья представителей купеческих верхов свидетельствовали о растущем экономическом влиянии торгового сословия, его сплоченности в попытках решения целого ряда вопросов. Необходимость таможенной реформы вызывалась также нараставшей самодержавно-бюрократической тенденцией, фискальной заинтересованностью государства, вынужденного изыскивать средства на содержание растущего слоя приказной бюрократии, «полков иноземного строя», закупку огнестрельного и холодного оружия, проведение активной внешней политики и подавление внутренних беспорядков. Дальнейшее сохранение неразберихи и произвола в таможенном деле вступало в непримиримое противоречие с задачами централизации государственного управления.

Местные особенности в правилах таможенного обложения (виды платежей, способы их взимания и др.), привилегии частных лиц, злоупотребления, произвольные поборы со стороны воевод, таможенных голов и целовальников разоряли купцов, затрудняли торговые связи между областями единого государства. В купеческом челобитье 1653 г. прямо говорилось о том, что, во-первых, «изстари таких великих лишних пошлин, как ныне емлют, не бывали»; во-вторых, таможенные головы и целовальники, избегая недоимки, за которую подвергались государевой опале и правежу, ежегодно вводили «новосчинные всякие лишные напрасные пошлины», совершая таким образом крестное преступление, изменяя присяге; в-третьих, торговые люди, испытывая непосильное бремя несанкционированных проезжих и торговых пошлин, подвергались также произвольным задержаниям, «многих торгов своих промыслишков отбыли и в конец погибли душами и животами своими».¹³⁷

К решительной перемене в области таможенно-правовых отношений вел и сам процесс развития нормативно-законодательной базы таможенного дела. К середине XVII в. практика издания уставных таможенных грамот с учетом объективной логики изменявшихся торгово-таможенных отношений (выравнивание условий в пошлинном обложении местных жителей и иногородних, повышение значения рублевой пошлины, «округление» тамги за счет других пошлин и сборов, введение «болшой тамги» и т. д.) насчитывала уже свыше полутора столетий. Требовалось обобщить накопленный опыт, издать на правительственном уровне постановление (единую уставную таможенную грамоту), обязательное для исполнения на всей территории России, и направить его вместе с «царскими уставными печатными грамотами» в города и села таможенным головам и целовальникам, «чтоб его государев указ всем людям был ведом».¹³⁸

В связи с этим ошибочным представляется утверждение Ю.А. Тихонова о том, что уже с середины XVI в. «произвол отдельных феодалов сменился установлением централизованного таможенного управления с регламентацией сборов».¹³⁹ Во-первых, даже в удельный период «произвол» отдельных феодалов в таможенном деле имел условный и ограниченный характер. Во-вторых, как было показано выше, «централизованное таможенное управление» в России формировалось на всем протяжении XVI—XVII вв.

25 октября 1653 г. царем Алексеем Михайловичем был подписан указ «О взимании таможенной пошлины с товаров в Москве и в городах, с показанием поскольку взято и с каких товаров», который завершил прежнюю таможенную политику и положил начало таможенной реформе, завершившейся принятием Новоторгового устава 1667 г. «Появление в 1653 г. единой уставной таможенной грамоты для всей страны, — справедливо отмечал Ю.А. Тихонов, — было обусловлено предшествующими актами и явилось завершением прежней таможенной политики».¹⁴⁰

Акт от 25 октября 1653 г. трактуется в исторической литературе по-разному. Так, Ю.А. Тихонов и А.Г. Маньков отождествляют его с таможенной реформой.¹⁴¹ Ю.Г. Кисловский полагает, что указ царя Алексея Михайловича стал началом «перестройки таможенного дела в соответствии с потребностями экономического и торгового развития Московского государства», важной вехой таможенных реформ, «которые продлились до середины XVIII в., когда были ликвидированы внутренние таможни, отменена откупная система и таможенные органы превратились в государственный аппарат со своей структурой и управлением».¹⁴² По нашему мнению, указ от 25 октября знаменовал начало таможенной реформы, завершившейся принятием Новоторгового устава 1667 г.

В августовском (1653) челобитье, изложенном напористо, но вместе с тем витиевато, торговые люди добивались: 1) введения «на Москве и во всех городех и в пригородках и в уездех» единой рублевой пошлины, которой подлежали бы равным образом продажные товары как местных, так и иногородних торговых людей; 2) взимания рублевой пошлины в виде фиксированного процента (по воле царя) с продажной цены товара; 3) отмены проезжих пошлин и некоторых других «мелочных сборов»; 4) невозможности для таможенников произвольного завышения стоимости товара сверх рыночной цены; 5) освобождения от уплаты пошлины покупателей товаров («у тех купцов с денег и покупных товаров пошлин не имать»); 6) разрешения торговать в селах и слободах, где не было таможен; 7) освобождения хозяев от ответственности в случае нарушения правил торговли их приказчиками и кабальными людьми и т. д.

Выражая одновременно интересы таможенной службы, челобитчики добивались, чтобы повсеместно вопросами пошлинного обложения ведали исключительно верные головы и целовальники («а воеводам и всяким приказным людям, во всех городах и в селах, таможенных голов и целовальников и торговцов в селах, в таможенных сборах, и в проездах ничем государь ведать же не велел»), чтобы только они могли конфисковывать товары, перемещаемые с сокрытием от таможенного контроля, вести предварительное следствие и обыскивать лиц с целью пресечения беспошлинной торговли, беспрепятственно посылать «ко всяким чином людем» для выемки контрабандных товаров. Они также ставили вопрос о включении в практику таможенного дела обязательной выдачи торговым людям, отправлявшимся в другие города с купленным товаром или с деньгами, вырученными от продажи товаров, особых «выписей, за таможенными печатьми», с перечислением вывозимых товаров. Торговые люди ратовали за то, чтобы материальная ответственность таможенных голов за недобор пошлинных сборов наступала после расследования причин недоимки, за повсеместное введение хлебных единых мер, саженей, аршинов, гирь, безменов, контарей и терезей и т. д.¹⁴³

Надо сказать, что требования купцов в Торговом уставе были в основном удовлетворены. Текстуально сравнив указ 25 октября 1653 г. с челобитной «представителей торгового мира», А.Г. Маньков пришел к заключению, что последняя «была не только инициативным документом, но и источником указа».¹⁴⁴ Во-первых, было установлено равное для всех таможенное обложение торговых сделок (со всех товаров, включая хлеб и другие меримые товары) единой рублевой пошлиной и ликвидированы проезжие сборы. («А которые напредь сего сбирывались на Москве и в городах с весчих и невесчих товаров проезжие, рублевые и всякие мелкие пошлины, и те проезжие и мелкие всякие сборы отставить».)¹⁴⁵ Во-вторых, прекратилось взимание замыта, явки, гостиного, поворотного, осмничего, порядного, померного и многих других пошлин, а тамга была заменена единой рублевой пошлиной (если слово тамга и встречалось после 1653 г., то только в актах, подтверждавших прежние жалованные грамоты).

Хотя пошлина с хлеба удержала прежнее название померной пошлины и поступала в особое таможенное ведомство — Померную избу, она собиралась на том же основании и в том же размере, что и с других товаров. Подобным образом пошлина с лесного товара, рогатого скота, продовольствия, кроме хлеба, не отличаясь по существу от других рублевых пошлин, в Москве поступала на Мытенный двор (Мытную избу, Мытню).¹⁴⁶ Для столицы была сохранена мытная пошлина «с леса и с животины и со всяких мелких товаров» по 10 д. с рубля, «с прямой продажной цены, по чему который товар в продаже будет» (нетрудно заметить, что и в этом случае за прежним названием скрывалась единая адвалорная ставка).

Вместе с тем наряду с рублевой пошлиной по-прежнему предусматривалось взимать перекупную пошлину, анбарщину, перевоз и некоторые другие сборы. На больших реках «на Волге и на Оке в полную воду» по-прежнему велено было взимать перевоз, размер которого устанавливался «с товарной телеги по десяти денег, а с тутошних с уездных людей, с товарной же телеги <...> по шти (6. — М.Ш.) денег» и т. д. Анбарщину же в Москве и других городах велено было собирать только с тех людей, которые «товары свои учнут в анбары класть; а которые торговые люди товары свои продадут, или заменяют, нескладчи товара своего в анбар, и с тех людей анбарщины не имать».¹⁴⁷

С еще большей последовательностью Торговый устав выражал фискальные интересы казны. Направленность большинства его статей однозначна: получить с каждой сделки купли-продажи 5%. Согласно указу, всякий продавец должен был уплатить 10 д. с рубля продажной цены товара.

От уплаты пошлины не были избавлены и приезжие торговые люди, покупавшие на деньги. С них положено было взимать 5 д. с рубля, выдавая «на те покупные товары выписи, что они куплены на деньги».¹⁴⁸ Е.Г. Осокин указывал, что выпись на «очищенный» таким образом товар выдавалась таможенниками при отъезде купца из города. Впрочем, пошлин не взималось с тех денег, на которые не покупалось товаров, которые привозились для взноса в казну или расходовались приезжими купцами на покупку товаров про свой обиход.

По всей видимости, от уплаты таможенных пошлин освобождались и те торговые люди, которые совершали покупку на «товарные деньги»: «А которые всяких чинов торговые люди, на Москве и в городех, товары свои продадут на денги и пошлины с той своей продажи по указу заплатят, и на те денги покупят иные товары, и с тех денег пошлины не имать, а взять пошлин с тех товаров, где те товары в продаже будут».¹⁴⁹

По общему правилу рублевая пошлина (10 д. с рубля) взималась в два приема: сначала купец уплачивал пошлину с денег, привезенных на покупку товара (5 д. с рубля); затем — с этого покупного товара при его продаже (5 д. с рубля). «А где те покупные товары в продаже будут, — говорилось в указе, — и с тех товаров с продажи по пяти ж денег с рубля». В общей сложности это и составляло «с денег и с товаров по десяти денег с рубля». Впрочем, согласно Е.Г. Осокину, не зачислялись платежные выписи, привозимые из таких торжков, где пошлины собирались в пользу вотчинников или монастырей.

Пошлина с товарной сделки в сельской местности целиком оплачивалась покупателем. («А которые люди на Москве и в городах явят деньги на товар в уезде: и с тех денег по десяти денег с рубля».) Это правило находилось в противоречии с другим положением устава, согласно которому «меж таможен на дороге торговым людям никакого товара не продавать и не покупать», т. е. запрещалось торговать в селах проездом из города в город.

Если же торговые русские люди вывозили русские товары для торгового промысла за море в другие государства, кроме Персии, с тех товаров в порубежных городах тоже взимали по 10 д. с рубля с продажной цены (при наличии выписи, удостоверяющей покупку товаров на деньги, — по 5 д.). Для торговой поездки за границу русскому человеку следовало обращаться к воеводам (в городах) и даже к самому государю за проезжей грамотой (своего рода заграничным паспортом). Самовольные поездки с торговой целью запрещались. За нарушение этого правила полагалось битье кнутом.¹⁵⁰

По мнению Е.Г. Осокина, установленная величина рублевой пошлины незначительно отличалась от величины тамги предыдущих лет. «По-видимому, — писал он, — величина рублевой пошлины должна бы была возвыситься сравнительно с тамгою, чтоб вознаградить казну за доход, потерянный от уничтожения других торговых пошлин: между тем сомнительно, превышала ли в самом деле рублевая пошлина тамгу, тем более что деньги в половине XVII столетия упали в своей цене против цены их в XV и XVI столетиях. Притом есть основание думать, что торговые люди, освободившись от многих прежних пошлин, платили и рублевой пошлины не более, если не менее прежней тамги. Одни только продавцы хлеба, вообще, жита, свободного от тамги, и подлежащего очень незначительным, в сравнении с тамгою, померным пошлинам, могли остаться в убытке при новой таможенной системе, потому что подвергались налогу наравне с продавцами других товаров».¹⁵¹

На проезжие товары выдавались выписи из таможенных книг, подписанные головами и заверенные таможенными печатями. Это позволяло контролировать перемещение товаров и поступление причитающихся пошлин. «А которые торговые люди, — говорилось в указе, — повезут с Москвы в города товары свои, и из городов к Москве, или в иные города и на те проезжие товары таможенным головам и целовальникам давать выписи за руками и за таможенными печатями, чтобы те товары были ведомы, а в выписях писати именно, сколько кто каких товаров с Москвы в городы, или из городов к Москве повезут, и в таможенной книге записывать особ статьею».¹⁵² Если у иностранцев в порубежных городах такие выписи отсутствовали либо товара оказывалось больше, чем следовало из выписи, то начиналось следствие, устанавливался продавец товара, чинилось наказание.¹⁵³

<<   [1] ... [74] [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] ...  [88]  >>