М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

4. ТОРГОВАЯ И ТАМОЖЕННАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ В XVII в.

4.1. Торговля с европейскими странами через Архангельск

Пережив Смутное время, Россия возобновила свою торговлю с Западной Европой через Архангельск — свой единственный морской порт, расположенный на правом, восточном берегу Северной Двины. Первоначально административным и торговым центром города являлся нижний посад, где были срублены два гостиных двора. Первый из них, предназначавшийся для русских гостей, вмещал 84 амбара, 22 лавки и сарай, стоявший севернее Немецкий двор — 86 царских амбаров. Здесь же стояли амбары «немецких заморских гостей и торговых немец».¹ Вокруг дворов находились купеческие амбары и лавки, а возле причалов — две таможни. Против гостиных дворов стоял деревянный мост, служивший местом для выгрузки и погрузки товаров. В 1631 г., реагируя на жалобу нидерландских послов, обративших внимание русских властей на недостаточность одного моста, было принято решение о выделении из казны необходимых средств на постройку второго, чтобы в одном месте можно было разгружать, а в другом нагружать суда.²

В середине XVII в. на берегу Двины торговали Английский, Голландский и Русский гостиные дворы, где каждый купец имел отдельный амбар под товары и конторку — комнату для оформления торговых сделок.³ После того, как в мае 1667 г. «великий пожар» уничтожил почти весь нижний посад с гостиными дворами, таможнями и прилегающими строениями, ярмарки стали проводиться в верхнем посаде, где русские и иноземные купцы и администрация быстро организовали торговые ряды, лавки, амбары, и в скором времени в городе возобновилась нормальная жизнь.

В 1668 г. на месте прежних гостиных дворов началось каменное строительство, завершившееся возведением в 1671—1684 гг. двухэтажного гостиного двора-крепости, обращенного главным фасадом к реке. Южная часть здания называлась Русским гостиным двором, северная — Немецким гостиным двором. В каждой из них со стороны набережной были свои проезжие ворота. Оба этажа здания предназначались под склады купеческих товаров. Против гостиных дворов стояли три деревянных моста, служивших пристанями для выгрузки товаров: английский, голландский и русский. По укрепленному обрубом берегу, от таможни, находившейся в западной (лицевой) части Немецкого двора, до угла Русского двора сплошным рядом тянулись деревянные, кожевенные лавки и немецкие амбары. Между ними выделялся гостиный амбар, или гостины хоромы, где англичане и голландцы, имевшие соответствующую привилегию от русского правительства, «складывали свои товары отдельно от прочих».⁴

В Архангельске ежегодно проводились международные ярмарки, имевшие также всероссийское значение. К определенному сроку у северного города собиралось так много купцов, что активность торговой жизни самой Москвы на время ослабевала. По словам англичанина Сэмюела Коллинза, который в 1659—1666 гг. являлся врачом царя Алексея Михайловича, не только частные купцы, но и сам царь отправлял в Архангельск большое количество кож, воска, поташа, пеньки, льна для обмена на привозные шелковые ткани, сукно, парчу, бархат и другие товары.⁵

У иностранных купцов были свои резоны отдавать предпочтение северному маршруту перед балтийским. По подсчетам Родеса, затраты по перевозке товаров из-за границы в Москву или из Москвы за границу через Архангельск были ниже в сравнении с расходами по перемещению товаров через Балтийское море, Ревель Нарву и Ниеншанц, так как во втором случае приходилось платить пошлины и при проходе судов через пролив Зунд, и в Лифляндии. Кроме того, купцы принимали во внимание, что балтийский маршрут проходил через владения Швеции, которой в то время принадлежали бывшие ливонские города.⁶

Ярмарка в Архангельске сначала проводилась в течение одного месяца — августа. С 1663 г. «по челобитью иностранцев», обративших внимание московских властей на то, что «ярмарка бывает поздно и только месяц, а корабельный ход от города бывает, за морозами, опасен», она была продлена и стала проводиться с 1 июня по 1 сентября. Однако и после этого торговые иноземцы продолжали прибывать к устьям Северной Двины не раньше второй половины июля, зачастую вынуждая русских купцов понапрасну ожидать в порту и сбывать свои товары перед самым закрытием ярмарки по заниженной цене.⁷ К тому же цены во время ярмарочного торга были подвержены сильным колебаниям. Пытаясь хоть как-то стабилизировать рынок, заморские купцы прекращали или ограничивали на время ввоз тех или иных товаров.⁸ Сознавая ненормальность такого положения, московское правительство установило в 1679 г. бессрочность ярмарочной торговли в Архангельске.⁹

В начале рассматриваемого периода англичане продолжали ввозить в Россию окрашенное сукно, свинец, олово и другое, а также «узорочные» товары и драгоценные камни, лучшие из которых отбирались для царя в обмен на казенные товары. Так, по росписи 1613 г. они поставили в казну «29 зерен жемчуга, 29 каменьев яхонтов лазоревых, половинки жемчуга, низанные по белому атласу — 144 зерна, 2 объяра — 51¼ аршин, 4 камки разных цветов — 73¾ арш., 6 поставов сукна багрецу, 7 поставов сукна лундышу (лондонское сукно) разных цветов, причем товары эти были оценены англичанами в 875 рублей 25 алтын». Напомним, что поставка компанией товаров казне осуществлялась по цене английского рынка.¹⁰

В 1614 г. царь Михаил Федорович (1613—1645), желая быть в «братцкой любви и в крепкой дружбе» с английским королем Яковом I, подписал жалованную грамоту, разрешив «аглинским гостем сер Томасу Смиту Книхту с товарищи» по-прежнему приходить на кораблях в Двинскую землю, беспрепятственно привозить товары в Москву и другие внутренние города с правом их беспошлинной продажи. В царской грамоте подробно перечислялись различные пошлины (явка, тамга, замытная, свальная, проезжая, судовая, мостовщина, перевоз, с головы), которых «имати есмя не велели». Предусматривался лишь таможенный досмотр за провозом товаров: архангельским «приказным людем и целовалником» надлежало требовать у англичан «их товаром и руским товаром, что их товару придет и пойдет, роспис за их руками, чтоб таможником их товары, что у кого будет немецких и руских, были в ведоме, а товаров их не пересматривают, и кип не развязывают нигде, как учнут из Нового Архангилского города в наше государство к Москве свой товар отпускати...».¹¹

Экономическая карта Русского государства в XVII в. (Сахаров А.М. Очерки истории СССР. XVII век. М., 1958)

Представителям Московской компании удалось удержать за собой дворы в Архангельске, Холмогорах, Вологде, Ярославле и в самой столице («у Максима»), Однако им по-прежнему запрещалось: привозить на продажу чужие товары; торговать в розницу («в аршин», «в розвес»); использовать русских торговых людей в роли своих торговых агентов по розничной реализации и в качестве «закладней», получавших кредиты на товарную закупку за пределами городского рынка. Как и прежде, англичане обязывались брать при отъезде царские товары и выменивать их на то, в чем нуждалась казна. В основных своих положениях документ 1614 г. соответствовал жалованной грамоте Лжедмитрия I (1605), подтвержденной в 1607 г. царем Василием Шуйским. В том же ключе были составлены грамоты 1617 и 1621 гг.¹²

В 1623—1624 гг. в принципах деятельности Московской компании произошли существенные изменения. В письме английского короля от 30 мая 1623 г. до сведения русского царя доводилось, что «торговля, которая раньше велась совместно на общий капитал <...> теперь будет вестись поименованными в привилегии вашего величества лицами и их помощниками, наследниками и факторами раздельно, каждым человеком за себя».¹³ Таким образом, вместо торговли на общий капитал члены компании попытались перейти к самостоятельной торговле каждого на свой собственный риск и капитал. Заслуга этого открытия принадлежит И.И. Любименко, которая также утверждала, что подобные стремления англичан царское правительство оставляло без внимания.¹⁴ С ней соглашается А.В. Демкин, который тоже считает, что компания типа joint-stock была преобразована в общество типа regulated, «когда каждый член торгует на собственный капитал, на свой страх и риск». В 1626 г. была выдана очередная жалованная грамота 22 членам Московской компании по прежнему образцу. В новой жалованной грамоте 1628 г. на имя 23 членов компании на первом месте стоял уже не Т. Смит, а новый губернатор, хорошо известный в России Джон Меррик.¹⁵

Несмотря на то что в рассматриваемый период долги Московской компании росли, а деловая репутация падала, она оставалась крупнейшим внешнеторговым партнером России. Англичане продолжали ввозить сукно, металлы (олово, свинец и медь), колониальные товары, а также вина, оружие и военные материалы (мушкеты, шпаги, порох и др.), аптекарскую посуду, хирургические инструменты, лекарства. В то же время они резко ограничили поставку хлопчатобумажных материй (по-видимому, в этой области инициативу у них перехватили голландцы). Оружие привозилось реже, чем при Иване IV. Новым явлением стал импорт лекарственных средств.¹⁶ Вывозились по-прежнему: пенька, смола,¹⁷ канаты, а также воск,¹⁸ рыба, икра, ворвань, китовый ус, хлеб¹⁹ и некоторые другие товары.²⁰

Уже в начале царствования Михаила Федоровича голландцам удалось перехватить торговую инициативу и стать главными поставщиками в Россию колониальных товаров (шелк-сырец, краски, москательные товары, камлоты, парчи, штофные изделия), а также сукон и холстов собственного производства.²¹ В своем донесении от 4 сентября 1618 г. Генеральным штатам резидент Нидерландов Исаак Масса сообщал из Архангельска: «Англичане здесь осрамлены, а наша речь теперь в силе <...> в течение 50 лет (от торговли с англичанами. — М.Ш.) царь не получил никакой выгоды, между тем как от голландцев ежегодно поступают значительные суммы в таможню <...> Сколько здесь прежде англичан уважали, столько их ныне презирают; сколько они прежде здесь гордились, столько они теперь повесили нос и сделались чрезвычайно ласковы к нам; им, впрочем, быть нельзя иначе, и если не представится какое-либо средство, то компания их рушится в этом году, так как у них в этом году именно прибыло лишь 3 корабля в Архангельск, а наших было более 30, продавших весь почти товар».²²

По-прежнему угрозу безопасному плаванию в северных широтах представляли датские военные корабли, курсировавшие у Кольского побережья. Лишь в 1622 г. Генеральные штаты утвердили проект Амстердамского адмиралтейства о защите своих торговых судов, после чего они стали приходить в Архангельск в сопровождении трех военных кораблей.²³ В 1630 г. к северному порту пришло 100 голландских и лишь несколько английских кораблей. В 1658 г. среди 80 судов было всего 4 английских.²⁴ В 50-е гг. XVII в. в устьях Северной Двины ежегодно бросало якорь от 40 до 50 кораблей под голландским флагом.²⁵

В XVII в. нидерландские купцы по-прежнему не имели сплоченной и цельной организации по типу Московской компании англичан. Они объединялись в товарищества численностью в 2—3 человека, которые торговали на общий капитал или выступали как индивидуальные предприниматели. Многие из них сами в Россию не приезжали, но направляли сюда своих факторов — доверенных лиц. Привилегии, которые им предоставлялись довольно часто, отличались разнообразием. В одних случаях выдавались только проезжие грамоты и разрешения на оптовую торговлю во внутренних городах страны, в других — предоставлялось право суда в Посольском приказе, давалась привилегия на содержание дома (дворы нидерландских купцов находились в Архангельске, Вологде, Холмогорах, Москве, Ярославле, Новгороде и Пскове) и т. д. Таможенное обложение поначалу производилось на прежних основаниях, и ставки таможенных пошлин в первые десятилетия XVII в. почти не отличались от существовавших в конце XVI в.²⁶ «Некоторые нидерландские компании (например, де Фогелара—Кленка), — указывает А.В. Демкин, — продолжали пользоваться правом уплачивать половину таможенных пошлин».²⁷

По жалованной грамоте Михаила Федоровича (1613), опиравшейся на аналогичные документы царствований Федора Ивановича и Василия Шуйского, представителям компании Фогелара—Кленка разрешалось: свободно приезжать в пограничные и внутренние города, а также беспрепятственно выезжать из страны; платить половину таможенных пошлин; находиться под юрисдикцией Посольского приказа; не присягать на суде («целовать крест»), от чего не были избавлены их люди; иметь дворы в Москве, Архангельске, Вологде, Холмогорах и в Усть-Коле; держать вино про свой обиход; нанимать дворников. Дворы, принадлежавшие компании, исключались из посадского тягла; ее члены подлежали местному суду лишь в случае совершения тяжких уголовных преступлений (душегубство, татьба, разбой с поличным) и т. д. В марте 1614 г. этой же компании была пожалована новая грамота, дополнившая предыдущую освобождением на три года от уплаты таможенных пошлин. По прошествии этих лет вновь надлежало платить половину пошлин. В декабре 1613 г. подобную же грамоту получила компания К. де Молдина, впрочем, без освобождения от уплаты пошлин.²⁸

<<   [1] ... [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] ...  [88]  >>