М.М. Шумилов. "Торговля и таможенное дело в России: становление, основные этапы развития (IX-XVII вв.)"

К числу наиболее значительных работ довоенного периода относится обобщающее исследование И.М. Кулишера, в котором предпринята одна из первых попыток историографического анализа древней русской торговли. Автор систематизировал исторические сведения о торговле Руси с Востоком, Царьградом, Регенсбургом, усилил доказательную базу, защищая подлинность договоров, подписанных с Византией в X в., предпринял попытку исследования форм торговли, участия в ней князей и церкви. В числе первых он попытался сопоставить противоречивые высказывания предшественников о роли торговли в экономической жизни древнерусского общества. Вместе с тем относительно узкая источниковая база, недостаточность имевшихся в его распоряжении изученных археологических материалов не позволили этому автору выйти за рамки прежних историографических подходов.¹²

Среди других работ заслуживает внимания исследование В.А. Брима, в котором было выдвинуто и получило обоснование предположение о том, что Волжский торговый путь был открыт раньше Днепровского.¹³ В целом же этот автор придерживался укоренившегося в дореволюционной историографии мнения о широком использовании пути «из варяг в греки» уже в IX в. и параллельном существовании с того времени русско-арабских и русско-византийских торговых связей.¹⁴ В начале 1920-х гг. П.Г. Любомиров впервые изложил тезис о расцвете восточной торговли Древней Руси с арабскими странами в X в. Он также справедливо полагал, что уже в конце X в. она пришла в упадок.¹⁵

В 1940—1950-е гг. в отечественной историографии возобладали иные методологические подходы. На том основании, что во внешнеэкономической деятельности участвовала лишь незначительная доля населения, историки отвергли тезис о ее ведущей роли в народном хозяйстве страны. В частности, такой позиции придерживался Б.Д. Греков.¹⁶ Успехи экономического роста Древней Руси Б.А. Рыбаков и П.А. Хромов объясняли главным образом развитием ремесел и земледелия.¹⁷ Одновременно в науке складывалось мнение, что расширение номенклатуры русского экспорта в XI—XII вв. происходило за счет товаров ремесленного производства, в том числе ювелирных изделий из серебра с филигранью, чернью и зернью, литейных изделий, замков, топоров, шиферных пряслиц и т. п.¹⁸

В послевоенное время в отечественной историографии окончательно утвердилась точка зрения о существовании Волжского пути «из варяг в арабы» в период VIII—X вв.¹⁹ Опираясь на значительный археологический материал, В.Л. Янин и А.Л. Монгайт подтвердили факт начала массового притока дирхемов и становления экономических связей восточного славянства с арабскими странами в конце VIII — первой трети IX вв.²⁰ Широкое введение в научный оборот данных археологии также способствовало утверждению представления об асинхронности Волжского и Днепровского путей. Ученые пришли к выводу о торговом использовании маршрута «из варяг в греки» лишь с X в.²¹

Появились обобщающие труды в области теории денег и денежного обращения. Б.А. Романов и М.Ф. Лучинский подтвердили догадку дореволюционной историографии о том, что и восточные дирхемы, и западноевропейские денарии, и сребреники в Древней Руси назывались «кунами».²² Б.А. Романов раньше других попытался реконструировать денежный счет с гривной серебра во главе. Одновременно им было высказано предположение, что перемещение куны на место резаны к XII в. «не отразилось на ценности гривны и не нарушило стройности всей гривенной системы».²³ В этом же направлении плодотворно работал В.Л. Янин, выдвинувший гипотезу о возникновении на Руси во второй половине X в. северной и южной локальных денежных систем, а также обосновавший вывод о вхождении страны с 30-х гг. XII в. в «безмонетный» период, который продолжался вплоть до второй половины XIV в.²⁴ Значительный вклад в обоснование теории происхождения на Руси гривенно-кунной системы и специфического древнерусского счета внесло новейшее исследование А.В. Назаренко. По мнению автора, основу древнерусской денежно-весовой системы составляла счетная гривна, значение которой уже с IX в. не было однозначным.²⁵

В 1940-е гг. в полной мере раскрылось творческое дарование историка-эмигранта Г.В. Вернадского, опубликовавшего в США свои масштабные труды «Древняя Русь» и «Киевская Русь».²⁶ С методологических позиций евразийства он обобщил и систематизировал достижения как отечественной, так и зарубежной историографии, а также многочисленные источники, включая археологические. Особое внимание этого автора было сосредоточено на истории степных народов — скифов, сарматов, готов, гуннов, авар, хазар, соседствовавших с восточными славянами и русскими на юге и востоке. Вместе с тем значительное место в его трудах отводится анализу вопросов торговой и таможенной политики Древней Руси. Г.В. Вернадский признавал, что сельское хозяйство являлось «одним из главных элементов русской национальной экономики киевского периода», одновременно предостерегая против преуменьшения на этом основании роли внешней торговли.²⁷ Подсчитав, что общий вес ежегодно перевозимых по Днепровскому пути товаров мог составлять около 10 тыс. т, он пришел к тому выводу, что «в десятом веке западная морская торговля не могла представить чего-либо схожего с русско-византийской торговлей».²⁸ Признавая факт значительной работорговли, Г.В. Вернадский вместе с тем отмечал, что в XI—XII вв. «рабы-христиане более не продавались русскими за пределы страны».²⁹ Он также высказал верное предположение, что с конца XI в. половцы в периоды перемирий с русскими выполняли посредническую функцию в торговле между Русью и Востоком.³⁰

Наконец в 1960—1990-е гг. было опубликовано несколько обобщающих и большое число специальных исследований, характеризующих различные стороны внутренней и внешней торговли Древней Руси. Во-первых, появились серьезные историографические обзоры, авторы которых стремились отразить важнейшие стороны внешней торговли, обходя, впрочем, сюжеты таможенной политики. Так, был обобщен опыт дореволюционной историографии в изучении внешнеэкономической деятельности княжеской администрации и подтвержден вывод о ее значительном участии в дальних товарообменных операциях.³¹ Подытожив результаты изучения русской внутренней и внешней торговли X — начала XIII вв., И.Я. Фроянов не только указал на значительность взаимного товарооборота различных городов и земель Древней Руси, но и сформулировал тезис о масштабной внешней торговле, результаты которой сказывались на жизни не только социальной верхушки, но и рядового населения.³² И.В. Дубову удалось установить, что все обнаруженные к началу 1980-х гг. археологические памятники, свидетельствующие о внешней торговле Древней Руси, были непосредственно связаны с важнейшими водными путями — Великим Волжским «из варяг в арабы» и Днепровским «из варяг в греки».³³ Одновременно внимание исследователей продолжали привлекать и экономические связи Руси с европейскими странами.³⁴

Во-вторых, проявился устойчивый исследовательский интерес к изучению товарных потоков, пересекавших в разных направлениях территорию Древней Руси, ростовщичества,³⁵ денежно-весовых систем,³⁶ правового положения русских купцов³⁷ и т. д. Вывод дореволюционной историографии о масштабной работорговле продолжал находить понимание у многих советских историков. И.Я. Фроянов убедительно показал, что работорговля, достигнув расцвета в X в., стала доходной статьей внешней торговли Древней Руси.³⁸ «Если в прежнюю эпоху, — отмечает он, — выкуп из рабства преобладал над торговлей рабами, то с этих пор превалировать начинают торговые сделки живым товаром».³⁹ Заслуживает внимания и вывод В.Б. Перхавко о том, что хлеб из Руси в рассматриваемый период не вывозился даже в византийские владения в Крыму. Также не сохранилось известий о его поставках печенегам и половцам в обмен на товары кочевого хозяйства.⁴⁰

Обширные исследования последних десятилетий в области археологии позволили установить основные варианты перемещения куфической монеты по Волжскому пути.⁴¹ Обобщение значительного археологического материала также привело к появлению новых исследований, значительно продвинувших историческую науку к пониманию характера ранних русско-скандинавских⁴² и русско-булгарских экономических связей,⁴³ торговых отношений Руси с Хазарским каганатом,⁴⁴ со странами Востока⁴⁵ и Византией.⁴⁶

В освещении таможенной проблематики удельного периода (XIII—XV вв.) дореволюционные авторы проявляли повышенный интерес к изучению правовых начал жизни общества, выяснению истоков, оснований и характера удельно-княжеской власти, взаимных отношений князей, степени политической сплоченности Северо-Восточной Руси и ее зависимости от Орды, причин перехода от «удельного» строя к «государственному» во второй половине XV в.

Характеризуя правовое регулирование торговли и таможенного дела, М.Ф. Владимирский-Буданов сформулировал важный в методологическом отношении вывод о формировании в XIII—XV вв. постоянного торгового и таможенного союза государств Северо-Восточной Руси, в который входили Москва, Тверь, Рязань, Псков и Новгород.⁴⁷ Анализ договорных грамот великих и удельных князей позволил Е.Г. Осокину обосновать тезис о преобладании в таможенной практике удельного периода консервативных начал, когда князья взаимно обязывались придерживаться прежних правил таможенного обложения, как они существовали при их прадедах, дедах и отцах.⁴⁸ Одновременно отмечалось, что порой князья не останавливались перед введением новых таможенных пошлин.⁴⁹ Сбор мыта, справедливо полагали Н.Я. Аристов и И.Я. Рудченко, главным образом шел в пользу удельных князей, но право последних на введение новых пошлин постоянно ограничивалось их договорами с великими князьями.⁵⁰

В историографии дореволюционного периода также предпринимались попытки определить влияние монгольских завоевателей на формирование русской таможенной системы, включая пошлинное обложение,⁵¹ и льготы православного духовенства, освобожденного от уплаты дани и торговых пошлин согласно ханским ярлыкам, которые выдавались русским митрополитам.⁵² Историку С.М. Соловьеву удалось установить, что после утверждения на Руси господства Орды монгольские ханы для собственной выгоды благоприятствовали русской торговле и что «вступление России в число зависящих от Орды владений очень много способствовало развитию восточной торговли; время от Калиты до Дмитрия Донского должно считать самым благоприятным для восточной торговли».⁵³ Многоплановое изучение волжской торговли было продолжено в трудах И. Козловского, В.И. Покровского, В.А. Бутенко, П.П. Мельгунова и некоторых других авторов.⁵⁴

Предметом изучения дореволюционной историографии стали также сюжеты о таможенно-правовом регулировании внешних экономических связей Смоленска, Полоцка, Витебска и Пскова с ливонскими и ганзейскими городами.⁵⁵ Привлекали внимание исследователей и вопросы торговых отношений Руси с итальянскими колониями в Крыму и Византией.⁵⁶ Однако в еще большей степени внимание дореволюционных авторов привлекали торговые связи и таможенная политика Новгорода Великого. При этом освещались вопросы освоения естественных богатств Новгородской земли, количественного и качественного состава новгородского купечества, его организованности, политической и хозяйственной роли князя, его правового статуса, зависимости от новгородской администрации в осуществлении внешнеэкономической деятельности, таможенных льгот новгородских купцов, торгующих во Владимиро-Суздальской земле, новгородского экспорта и импорта, торговых соглашений Новгорода с Готландом, Ганзой, ливонскими городами, правового положения иностранных купцов, статуса Немецкого двора, его внутреннего регламента и др.⁵⁷ Отмечая незначительность таможенного обложения в Новгородской земле, дореволюционные авторы пытались установить размер проезжей пошлины с немецких судов, взимаемой в Гостинополье, и «весчей пошлины» с русских отпускных товаров в самом Новгороде.⁵⁸ Они же стремились к выяснению причин новгородско-ганзейской конфронтации, резко обострившейся в XV в.⁵⁹

Советская историография большое внимание уделяла выяснению размеров ущерба, причиненного монгольским нашествием экономическому потенциалу и международным контактам Руси.⁶⁰ Серьезные результаты были достигнуты в изучении характера и форм экономической зависимости страны от Орды, таких как сбор дани, перепись населения, участие в этом процессе «баскаков» и «бессерменских» купцов.⁶¹ Значительный вклад в разработку этих вопросов внес Г.В. Вернадский.⁶²

В советский период историки продолжали изучение экономических связей западных русских городов с Ганзейским союзом и Ливонским орденом. Особое внимание при этом уделялось договору Смоленска с немцами 1229 г., на долгие годы обеспечившему право беспошлинного приезда со своим товаром и свободу торговли для русских купцов в городах Германии, а для немецких — в Смоленске, Витебске и Полоцке.⁶³

<<   [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] ...  [88]  >>